Софиология в России

СОФИОЛО́ГИЯ в России — учение о Софии Премудрости Божией рус. религ. философов кон. 19 — нач. 20 в. (В. С. Соловьева, С. Н. Булгакова, П. А. Флоренского, Е. Н. Трубецкого, Л. П. Карсавина и др.), вобравшее в себя влияние как церковного Предания, так и гностицизма, каббалы и евр. мистики. Интерес к софиологич. тематике появляется в кон. 18 — нач. 19 в. в связи с распространением в России масонства, переводами кн. Я. Бёме и Сен-Мартена. В 1815 в России выходит пер. кн. Бёме под общим заглавием "Путь ко Христу", в одной из них, "Об истинном покаянии", представлена бёмевская София.

Размышления о Софии имеются в рукописях рус. гос. деятеля и масона М. М. Сперанского. Уже у Сперанского присутствует свойств. всей рус. С. более или менее явный уклон в сторону пантеизма. С одной стороны, София неотделима от Божества, с другой — она есть Божественное в мире, принцип Миротворения и Мироустроения, цель, к к-рой мир должен стремиться.

У Соловьева тема Софии проходит через все творечество: от неизданной черновой рукописи "София" (1875—76) до лекции "Идея человечества у Августа Конта" (1898), также "Чтения о Богочеловечестве", 1877—81; "Россия и Вселенская Церковь", 1877—88. Для Соловьева С. — предмет не только философских и теософских размышлений, но и интимных мистич. переживаний. В ряде крупных работ Соловьев как бы намеренно избегает упоминания Софии, заменяя ее синонимами — сущность, Св. Дух, идея, Божеств. существо. Философ воспроизводит гностич. мифологему о двух Софиях, причем через последнюю им объясняется происхождение зла и грехопадение. Падшая София отождествляется с Душой мира, философ видит в ней начало самоутверждения, воспламенения воли, жажды отдельного бытия. Божеств. София отождествляется в Св. Троице со Святым Духом, а также с телом Божиим; София павшая должна вернуться в Божество, стать им, и отсюда следует соловьев-ская эсхатология — развертывание Богочеловеч. процесса. Божеств. София является своего рода пределом становления для Души мира, "Становящегося Абсолютного".

Трубецкой изложил свои взгляды на Софию в кн. "Миросозерцание Вл. Соловьева" (М., 1915, 2 т.), считая осн. ошибкой Соловьева неправомерное отождествление Софии и души мира. Флоренский включил в свою книгу "Столп и утверждение Истины" (М., 1914) главу о Софии, в к-рой привел многочисл. свидетельства о ней Св. Писания и Св. Отцов, церковно-служебных текстов, подробно разобрал софийную иконографию. Он делает из Софии дополнение к божеств. Троице, "четвертый ипостасный элемент", соотносящий ипостаси Троицы с тварью. Флоренский определяет Софию как "великий корень целокупной твари", посредством к-рого тварный мир проникает в жизнь Троицы и получает вечную жизнь из самого источника жизни. Вслед за Соловьевым Флоренский определяет Софию как "самое истинное, чистое полное человечество".

Если у Флоренского С. включена во всю полноту Божественной Троицы, то у Булгакова она не участвует во внутрибожеств. жизни и не является Богом. Обстоят. изложение своей С. Булгаков дает в работе "Свет Невечерний" (Сергиев Посад, 1917). Он повторяет мн. определения Соловьева и Флоренского, но важным является его утверждение, что София обладает личностью и ликом и является как бы "четвертой ипостасью". Начиная со "Света Невечернего" София становится центр. понятием филос. и богословского творчества Булгакова в эмиграции, она исследуется в трилогии "О Богочеловечестве" — кн. "Агнец Божий" (1933), "Утешитель" (1936) и "Невеста Агнца" (1945) и в статье "Ипостась и ипостасность" (1925). Булгаков был обвинен в церк. модернизме еп. Карловацкой церк. Антонием Храповицким в 1927 и митр. моск.. Сергием в 1935. Последний заявил, что "учение Булгакова о Софии нецерковно и противоречит церк. учению, иногда повторяя ереси, уже осужденные Церковью". В защиту Булгакова выступили сотр. Правосл. ин-та в Париже.

Софиологич. взгляды имелись также у Карсавина. В работе "Noctes Petropolitanae" он утверждал идею женского космич. начала, неотделимого от мужского божеств. принципа. По Карсавину, последний должен быть введен в догматич. формулу Божеств. Троицы. В 1922 он напечатал в альм. "Стрелец" текст "София горная и земная", представляющий собой стилизацию под неизданное гностич. соч.

В сходных определениях С. рус. философами четко просматривается гностическая идея посредничества между Творцом и тварью. София оказывается своеобразным мостиком между ними, Божественное в земном, человеческом, духовное и телесное, пребывающим между бытием и сверхбытием, не будучи ни тем, ни другим или являясь (Булгаков) обоими одновременно.